В самом центре нашего города на улице Гончарова в доме № 30 располагается кафе с «типично симбирским названием». Ульяновцы частенько заглядывают в него, но лишь немногие из них знают, что именно на этом месте почти восемьдесят лет располагалась Симбирская духовная семинария.
Весь период своего существования с 1840 года и до официального закрытия в 1918 году она размещалась в центре города, правда, тогда улица называлась Большой Саратовской. Старые здания (габариты и архитектурный облик которых неоднократно менялись при перестройках) в основе своей остались теми же. Из этих самых окон выглядывали когда-то семинаристы , отвлекающиеся на бурную городскую жизнь. В этих самых стенах преподавали архимандрит Гавриил, археограф К.И. Невоструев, учились великий архидиакон К.В. Розов, художники Д.И. Архангельский и А.А. Пластов, основатель частной картинной галереи И.Е. Цветков, писатель М.Л. Премиров, академик М.С. Малиновский и многие-многие другие выдающиеся люди и государственные деятели.
По заказу нашей редакции к 170-летию со дня открытия Симбирской духовной семинарии краевед Алексей Сытин, опираясь на труды своих уважаемых коллег М.Д. Рябушкина и Ю.Д. Ефимова провёл своё исследование истории зданий этого церковного учреждения и выяснил, что на осуществление смелых и грандиозных проектов по возведению нового помещения семинарии симбирским духовным деятелям не хватило денег.
Сразу после образования Симбирской епархии первый её глава, архиепископ Анатолий приступил к поиску помещений, подходящих для новых церковных учреждений, в том числе и для Духовной семинарии. Удобных зданий в Симбирске ему найти не удалось – владельцы больших домов не захотели их продавать –поэтому он поручил губернскому архитектору И.Н. Лизогубу разработать проекты на постройку новых зданий.
В том же году Иван Николаевич подготовил чертежи и сметы на возведение трёх каменных двухэтажных корпусов на территории Покровского монастыря, а также новой каменной ограды вокруг обители, взамен прежней, ветхой и убогой. Одновременно он предложил выкупить и снести всю частную застройку по улице Сызранской (ныне ул. 12 Сентября) до улицы Покровской (ныне ул. Л. Толстого). Реализация этого предложения в том же 1832 году привела к появлению рядом с Покровским монастырём новой городской площади, позднее получившей название Николаевской. Теперь её занимают насаждения так называемого Колючего садика. Площадь эта понадобилась архитектору Лизогубу для того, чтобы на её восточной стороне эффектно разместить спроектированное им громадное здание Духовной семинарии с квартирами для преподавателей и общежитием для семинаристов.
Несмотря на высокую оценку этих проектов как в Симбирске, так и в Петербурге, у них был один весьма существенный недостаток – на их реализацию требовались огромные средства. Суммами, необходимыми для воплощения этих замыслов в жизнь, не располагал даже сам Синод, и дело о постройке в Симбирске новых зданий для главных епархиальных учреждений застопорилось на длительный период.
В 1838 году архиепископ Анатолий случайно узнал, что в центре Симбирска на улице Большой Саратовской продаётся усадьба купцов Косолаповых с несколькими большими каменными постройками. Доверенные Анатолия сразу вступили в переговоры с владельцами усадьбы и вскоре достигли предварительной договорённости о её продаже Духовному ведомству по предельно низкой цене.
От семьи владельцев переговоры вёл купец В.В. Косолапов, за спиной которого стояла его мать, известная всему Симбирску богатая купеческая вдова Дарья Михайловна Косолапова. Она половину жизни потратила на то, чтобы пробиться в «высшее симбирское общество», для чего одну из своих дочерей выдала за разорённого помещика Краевского (хоть какой, а дворянин!), а сама сумела внедриться в аристократическое Общество христианского милосердия, членом правления которого была со времени его открытия в 1817 году. Дарье Михайловне очень нравилась известность, но в деле о продаже усадьбы на Большой Саратовской улице, опасаясь за свою репутацию, она предпочла спрятаться за спину своего взрослого сына Василия, который был не настолько тщеславен, чтобы из-за всякой ерунды отказаться от выгодной сделки.
Именно со слов Василия Косолапова, подтверждённых некими «присяжными ценовщиками», Анатолий известил высшие инстанции, что «…представился благоприятный случай к покупке для Симбирской семинарии каменного двухэтажного дома с таковыми же при нём флигелем и разными постройками на дворе. Дом сей совершенно прочен, благоустроен и приспособлен к училищным потребностям….». Кстати, сами Косолаповы называли свой дом четырёхэтажным, так как кроме двух основных этажей у него был цокольный этаж (глубокий подвал со сводами) и низенький антресольный полуэтаж под самой крышей.
К февралю 1840 года было закончено оформление всех юридических документов, и усадьба Косолаповых стала собственностью Духовного ведомства. Сразу после этого архиепископ Анатолий направил в Синод доклад, в котором говорилось, что здания семинарии, вопреки первоначальному о них отзыву, оказались настолько ветхими, что часть их вообще не подлежит исправлению, а на ремонт главного дома потребуется немало времени и почти столько же денежных средств, сколько ушло на приобретение всей усадьбы.
Местные специалисты отметили, что быстрое ветшание простоявших около 50 лет каменных косолаповских построек произошло потому, что они все изначально были выстроены «совершенно неправильно», т.е. без соблюдения строительных норм и правил, да к тому же из «худо выделанного кирпича при самой дурной кладке», вследствие чего во всех помещениях постоянно держалась сырость.
Настолько резкий поворот, при котором совершенно прочные постройки в одночасье превратились в совершено ветхие, озадачил членов Святейшего синода. У них сразу возникло немало резонных вопросов. Почему архиерей так безоглядно доверился продавцу и неизвестным «присяжным ценовщикам»? Почему его не насторожило желание Косолаповых побыстрее избавиться от принадлежавшей им усадьбы по самой низкой цене? Почему Анатолий, игнорируя установленные законом правила, не пригласил для освидетельствования покупаемых построек настоящих специалистов, которые состоят на государственной службе, а следовательно, несут ответственность за результаты своих экспертиз? Но самым неприятным был вопрос, почему чиновники, служившие в Синоде, с таким философским спокойствием взирали в течение двух лет на глупости и беззакония, творившиеся в Симбирске?
Все понимали, что скандальное происшествие не может остаться без последствий, но и официального расследования никто не хотел. Помог, как всегда, случай. К радости архиепископа Анатолия и удовольствию членов Синода дело вскоре разрешилось без их участия, причём сразу и самым благоприятным для всех образом.
Если верить слухам, распространившимся тогда в Симбирске (местные дворяне передавали их друг другу как последний столичный анекдот), произошло следующее.
Обер-прокурор Синода в своём очередном докладе императору был вынужден упомянуть и о симбирском «казусе». Известный своей строгостью Николай Павлович отреагировал на эту информацию в необычной для него и совершенно неожиданной для всех форме – он только улыбнулся и произнёс загадочную фразу: «Теперь за Симбирскую епархию я совершенно спокоен!»
Так или иначе, но в начале августа 1840 года из Казани в Симбирск прибыл назначенный ректором новой семинарии архимандрит Гавриил, который вместе с первыми преподавателями этого учебного заведения приступил к отбору будущих семинаристов.
2 сентября 1840 года Симбирская духовная семинария была торжественно открыта в наспех отремонтированных «косолаповских» домах. По окончании первого учебного года смогли, наконец, приступить к ремонту семинарских построек. Сначала пришлось снести ветхие каменные флигеля и часть хозяйственных строений во дворе. На их фундаментах возвели новые кирпичные здания, отделка которых из-за нехватки средств растянулась на 2–3 года.
В 1843–1845 годах (по другим данным – 1845–1847), проводился сложный и дорогостоящий ремонт главного дома, называвшегося теперь главным семинарским корпусом. Интересно, что при этом остался без изменений прежний, ещё «косолаповский» декор его главного фасада – тот самый декор, который, судя по сохранившимся документам, существенно не менялся со времени постройки здания в конце XVIII века и аж до пожара 1864 года. Все ремонтно-строительные работы в этот период велись по проектам временно работавших в Симбирске военных инженеров – капитанов Гофмейстера и Розендорфа. Общее наблюдение за строительными работами осуществлял симбирский губернский архитектор А.А. Белоусов.
В 1853–1854 годах один из флигелей во дворе семинарии был переделан в домовую семинарскую церковь, освящённую во имя Петра, митрополита Московского.
Во время грандиозного симбирского пожара в августе 1864 года все семинарские постройки были полностью или частично уничтожены огнём. От каменных сооружений остались только обгоревшие стены.
Через два года бывшим губернским архитектором Белоусовым (тогда уже немощным стариком) был разработан первый проект восстановления семинарского комплекса. Однако в 1868 году был утверждён другой проект специалиста Департамента водных сообщений архитектора-художника К. Лазарева. Согласно ему предполагалось сооружение новых больших пристроев и возведение третьего этажа над главным корпусом и стоявшим рядом флигелем. Реализацию этого проекта в 1869 году начал известный в Симбирске строительный подрядчик, владелец местного чугунно-литейного завода, купец и потомственный гражданин В.И. Андреев. Благодаря ему во всех семинарских постройках появились прочные чугунные лестницы. Часть из них сохранилась до наших дней. Под руководством симбирского губернского инженера П.А. Колодко основные работы по восстановлению и перестройке семинарских зданий были завершены к ноябрю 1870 года.
Одной из первых была восстановлена домовая семинарская церковь, освящённая 8 ноября 1870 года во имя Трёх Святителей. В дальнейшем ремонтные и строительные работы на территории семинарского усадебного комплекса проводились каждые три-четыре года. В них принимали участие известные симбирские архитекторы В. Брюхатов, М. Алякринский и другие специалисты. Наконец, в 1894–1896 годах по проекту М. Махчинского и В. Ивановского все трёхэтажные корпуса семинарии были соединены в один огромный корпус, который приобрёл вид, незначительно отличающийся от современного.
С конца XIX столетия в Симбирск для осмотра построек местной семинарии неоднократно приезжал по заданию Синода архитектор Морозов. Перед ним стояла задача выяснить, нельзя ли ещё каким-то образом увеличить площадь помещений этого учебного заведения. Однако Морозов пришёл к выводу, что никакие дополнительные пристрои не могли исправить одного из наиболее существенных недостатков семинарского комплекса – его размещение на одной из самых оживлённых торговых улиц города – Большой Саратовской.
Стоило семинаристам приоткрыть любое окно или форточку, и симбирская жизнь буквально врывалась в здание.
Слова преподавателей философии и Богословия смешивались с грохотом повозок, виртуозной руганью легковых и ломовых извозчиков, воплями обворованных или просто обрызганных грязью прохожих, спорами покупателей с продавцами, весёлым женским смехом и тому подобным. Все понимали, что выходом из этой ситуации может быть только перевод семинарии в любое другое здание, расположенное подальше от городского центра. Морозов нашёл на тихой улице Мартыновой (ныне ул. Радищева) большой свободный участок, на котором должно было появиться спроектированное им удобное во всех отношениях и интересное по архитектурному облику новое здание Симбирской духовной семинарии.
Но денег на реализацию этого проекта у местного епархиального начальства сначала не хватало, а потом началась Первая мировая война, и появилось столько новых проблем, что о многом из прежней жизни пришлось забыть.
Алексей Сытин
Иллюстрации из коллекции автора
"Мономах", №4, 2010 г.
